Пока Россия рассуждает, в Китае принимают политические решения
В 2015 году Китай разработает подробный стратегический план создания Экономического пояса Шелкового пути, пишут российские СМИ. Заявления не шуточные, так как отображены в стратегических документах страны: в плане социально-экономического развития на 2015 год и докладе о работе правительства. И для китайцев такие документы – не пустой звук. В частности, Российская газета пишет, что этот огромный проект будет включен и в план "13-й пятилетки" Китая, который будет принят в 2016 году.
Эксперты предупреждают об опасности потери субъектности России, поскольку укрепление инвестиционного сотрудничества при реализации Экономического пояса Шелкового пути будет выгоднее, по сути, Китаю, а не России. Дальнейшие поставки энергоносителей усугубят статус нашей страны как сырьевой державы. И, даже, развитие инфраструктуры в этом случае будет выгодно именно китайцам для переселения в Россию, как говорится, «мелкими группками по сто тысяч человек».
Есть ли альтернативный проект у России?
Оказывается, есть и его основательно обсуждают на научных, дискуссионных, правительственных площадках страны. Проект носит сложное название - Транс-Евразийский пояс RAZVITIE (ТЕПР). Предполагается, что «пояс» соединит Аляску и Лондон посредством создания транспортного моста через Берингов пролив, при этом Экономический пояс Шелкового пути станет лишь частью проекта. Похоже, что пророчества Василия Немчина, жившего в 16 веке и описавшего очередного президента России Путина как правителя, который войдет в историю как строитель мостов, могут сбыться.
Отметим, что проект Транс-Евразийский пояс RAZVITIE (ТЕПР) выдвинул глава РЖД Владимир Якунин в марте 2014 года, выступая с докладом в президиуме Российской академии наук. Инициаторами проекта являются советник президента РЖД Михаил Байдаков и директор Института опережающих исследований имени Шифферса Юрий Громыко.
«ТЕПР – это инфраструктурный проект, включающий всю транспортную систему. Речь идет о железнодорожном, автомобильном, речном транспорте, включая выход к Северно-Ледовитому океану и прочее. Это проект тысячелетия. В проекте заинтересован целый ряд стран. Будет разработана дорожная карта», - рассказал о проекте Геннадий Осипов, директор Института социально-политических исследований РАН.
Сегодня реализация ТЕПР сталкивается с большими проблемами. Часть из них – политические вопросы. Борис Лапидус, генеральный директор «ВНИИЖТ» считает, что инфраструктурный подход очевиден всем кроме российского правительства. По его мнению, инфраструктурное развитие потянет за собой весь клубок развития страны. «Если 16 лет назад мы заявляли это как научную теорию, то сейчас Китай показал, что это так. А мы все рассуждаем», - посетовал Лапидус. И с экспертом нельзя не согласиться, потому что все было бы ничего, если бы не ситуация прошлого 2014 года. Санкции, низкие цены на нефть и кризис влияют на ситуацию, а между тем развитие требует инвестиций, инвестиции требуют кредитования, наличия надежных денежных партнеров. «Насколько мы можем быть большими партнерами, покажет пилотный проект ВСМ (прим. ред. - высокоскоростная железнодорожная магистраль), который мы начинаем в этом году проектировать, плохо ли, хорошо ли, но все равно с китайцами. Скорее всего, они будут все строить, и кредитование будет связано с китайскими технологиями», - рассказал Борис Лапидус.
В России есть проекты. К кому обратиться?
Тезис о том, что китайцы «рулят» и ситуация обостряется, подтвердил и Юрий Крупнов, председатель Движения развития, директор Института демографии, миграции и регионального развития. «Транспорт – это база, опорный костяк для развития страны. В прошлом году на официальной встрече России и Китая было принято совместное заявление, где, цитирую, «Россия просит найти место Российской Федерации в рамках Экономического пояса Шелкового пути». То есть сегодня не мы управляем процессами, а мы просим нас куда-то там включить», - сетует он.
Поэтому, по мнению Крупнова, сегодня субъектность России напрямую зависит от того, сможем ли мы выдвинуть на официальном уровне свой проект, равномощный китайскому. Таким проектом должен стать ТЕПР, потому что никакой другой заготовки попросту нет, сказал он.
Крупнов уточнил, что у китайцев проект Шелкового пути очень рамочный и надо понимать, что «это не программа на 500 страниц с 1000 проектов, конечно, есть и конкретные проекты».
В России есть инфраструктурные проекты, которые могут органично интегрироваться в ТЕПР и стать его частью. Например, проекты Института демографии, миграции и регионального развития, который возглавляет Юрий Крупнов. «Первый проект – это строительство порта Зарубино на юге Приморского края, сопоставимого с Пусаном и Шанхаем. Сегодня грузооборот Владивостокского порта составляет чуть более 15 млн тонн. Для сравнения другие порты: китайский Шанхай — около 700 млн тонн, примерно столько же Сингапур, корейский Пусан — 300 млн тонн, Гонконг — 270 млн тонн. Вот такие большие порты и нам надо строить», - считает Крупнов.
Второй проект – это Центральная Азия. «Надо продвигать уникальную Индо-Сибирскую магистраль, в том числе для возвращения рынков, а это - 350 млн человек, это жители бывшей Советской Средней Азии, Индии, Пакистана, Афганистана и Ирана», - отметил он.
Третий проект – Нечерноземье, в частности, Костромская область. «Дороги здесь заброшены. Огромную роль когда-то играли узкоколейные железные дороги, сегодня никто ими не занимается. Никакого сопряжения с реками нет, нет малой авиации. Инфраструктурный аспект проекта «Костромская мечта», который мы продвигаем в области, должен быть включен в ТЕПР», - обозначил руководитель института.
Следующие проекты - Крым и Донбасс. «Мост через Керченский пролив не решает всех вопросов, понятно, что здесь требуется серьезнейший инфраструктурный плацдарм», - кратко пояснил Крупнов и добавил, что непонятно к кому с этими проектами обращаться.
Не надо догонять мир – надо прорываться!
Предложенные Юрием Крупновым проекты – это фрагмент оптимизированного развития, который должен составить полигон крупного проекта, считает Василий Симчера, экс-директор НИИ статистики. «Все это должно интегрироваться на начальном этапе ТЕПРа, а не само по себе как отдельные проекты», - подчеркнул он.
В тоже время ученый предупредил о многочисленных опасностях и соблазнах при реализации проекта ТЕПР. «Сегодня Россия во всех соревнованиях проиграла и в рамках той парадигмы, которая есть, она всегда будет проигрывать», - считает Симчера. Он уточнил, что надо не догонять мир, а прорываться. По его мнению, у России есть шанс задать вектор развития, но в чем проблема? В модели экономического роста, - отвечает он. Эгоизм, конфликты, доминирование денег, частных интересов лишь усугубляет противоречия.
Среди научного сообщества все сильнее звучат критические замечания в адрес действующей экономической теории, а значит, и в адрес экономической политики. Георгий Клейнер, замдиректора ЦЭМИ РАН предлагает заменить монетаризм как часть теории на категорию развития. «Монетаризм – это когда деньги являются единственным фактором, чтобы что-то запустилось, и единственным результатом. Деньги в начале и деньги в конце – это монетаризм. Противостоять этому должно экономическое развитие с новой экономической теорией», - отметил он.
Вывод экспертов очевиден - ТЕПР надо интегрировать с разработчиком, который обобщит все проектное видение. Недостатка проектов на сегодня нет. Нужна новая цифровая платформа развития, нужен продукт, с которым не сможет не считаться правительство. И, конечно, во-первых, нужна политическая воля и грамотная работа правительства.
Статья подготовлена на основе открытого семинара "Платформа RAZVITIE"